О кассации. Отмена вступившего в силу судебного решения.

Отмена вступившего в законную силу судебного постановления. Заявители жаловались в Европейский суд по правам человека на отмену в порядке надзорного производства в период с 2008 по 2012 год решений национальных судов (в настоящее время название кассация), вынесенных в их пользу, и считающихся окончательными и подлежащими исполнению в соответствии с внутригосударственным процессуальным законодательством. По мнению заявителей отмена в порядке надзора вынесенных в их пользу окончательных решений не была оправдана обстоятельствами существенного и аргументированного характера, и, следовательно, был нарушен принцип правовой определенности. Они ссылались на статью 6 Конвенции и статью 1 Протокола № 1 к Конвенции. Европейский Суд упомянул правовую позицию, согласно которой «…правовая определенность предполагает уважение принципа res judicata, то есть принципа окончательности решений. Данный принцип подчеркивает, что ни одна из сторон не может требовать пересмотра окончательного и имеющего обязательную силу судебного решения исключительно в целях проведения повторного слушания и нового рассмотрения дела. Полномочия вышестоящего суда по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок, последствий ненадлежащего отправления правосудия, а не в целях повторного рассмотрения дела по существу. Пересмотр не стоит рассматривать как скрытую апелляцию, и простая возможность существования двух взглядов на один предмет не может являться основанием для повторного рассмотрения. Отклонение от данного принципа оправдано только в тех случаях, если такую необходимость порождают обстоятельства существенного и аргументированного характера» (п. 23постановления). Европейский Суд установил, что «…пересмотр в порядке надзора по делам заявителей осуществлялся в соответствии с положениями Гражданского процессуального кодекса РФ, действовавшими в период с 7 января 2008 года по 1 января 2012 года» (п. 29 постановления). Суд пришел к выводу, что «…в рассматриваемой таким образом системе обжалования решения, вынесенные на уровне судов апелляционной инстанции, пусть и считающиеся обязательными и подлежащими исполнению по смыслу внутригосударственного процессуального законодательства, получили такую степень устойчивости, что выигравшая дело сторона не может ожидать, что другая сторона не прибегнет к данному средству уже после того, как проиграет дело в суде второй инстанции» (п. 33 постановления).

«…Хотя Суд принял решение не принимать данное средство правовой защиты во внимание в контексте правила шести месяцев…., он не может исключить, что его практическое действие, в определенных обстоятельствах, может соответствовать требованиям статьи 6 Конвенции» (п. 34 постановления). По мнению Суда, «…в его задачи входит не решение абстрактных или теоретических вопросов относительно того, совместимо ли применимое национальное законодательство с Конвенцией или выполнили ли национальные власти требования национального законодательства… В делах по индивидуальным жалобам он должен в максимально возможной степени ограничиться, насколько это возможно, рассмотрением вопросов, поднятых в находящемся на рассмотрении деле, не упуская из виду общего контекста…. Поэтому Суд считает, что вопрос, который он должен решить по настоящим жалобам, не состоит в том, является ли измененная в 2008 году процедура пересмотра в порядке надзора совместимой как таковая с Конвенцией, а в том, привели ли процедуры, примененные в обстоятельствах данных конкретных дел, к нарушению требований правовой определенности» (п. 35 постановления). Исследовав обстоятельства дела, Европейский Суд отметил, что «…по всем четырем жалобам надзорные жалобы были поданы сторонами разбирательства (властями-ответчиками в делах «Трапезников против России» и «Бычков и другие против России» и физическими лицами в делах «Рябчиков против России» и «Маркова против России»), а не должностным лицом, являющимся третьей стороной…, после того, как они воспользовались возможностью подачи апелляционной жалобы в суд второй инстанции… Данные жалобы были поданы в течение относительно коротких периодов времени и, в любом случае, в течение шестимесячного срока, установленного Гражданским процессуальным кодексом РФ…. Президиумы отменили решения нижестоящих судов и, в деле «Рябчиков против России», отклонили все требования заявителя и прекратили производство по делу. По делу «Маркова против России» было вынесено новое решение, в котором было частично удовлетворено встречное исковое заявление ответчиков, а дела «Трапезников против России» и «Бычков и другие против России» были отправлены на повторное рассмотрение в суды нижестоящей инстанции. Впоследствии разбирательства продолжились в свете выводов президиумов в судах первой и второй инстанции, которые частично удовлетворили требования заявителя по делу Трапезникова и отклонили все требования заявителей по делу Бычкова и других. Заявители по делу «Бычков и другие», а также по делу «Рябчиков против России» попытались, в свою очередь, подать надзорные жалобы на эти решения, но они оказались безрезультатными» (п. 36 постановления). Суд установил, что «…внутригосударственные решения, вынесенные в пользу заявителей, были отменены вышестоящими судами по жалобам ответчиков, поданных в течение относительно коротких периодов времени и, в любом случае, в те сроки, которые предусмотрены Гражданским процессуальным кодексом РФ, на том основании, что они были вынесены вопреки законодательству либо являлись необоснованными…

Производство по пересмотру в порядке надзора по данным делам не длилось бесконечно и не сопровождалось какими-либо недостатками, выявленными Судом в его существовавшей ранее прецедентной практике… В результате, пересмотр в порядке надзора, применявшийся в конкретных обстоятельствах данных дел, не являлся несовместимым с принципом правовой определенности, закрепленным в Конвенции. По мнению Суда, он представлял собой следующее логическое звено в цепочке национальных средств правовой защиты, имеющихся в распоряжении сторон, а не дополнительным средством для возобновления производства по делу» (п. 37 постановления). Европейский Суд обратил внимание на следующее: «…жалобы заявителей на то, что отмена внутригосударственных судебных решений, вынесенных в их пользу, не была оправдана обстоятельствами существенного и непреодолимого характера, равносильна оспариванию правильности применения национальными судами внутригосударственного процессуального законодательства. Суд напоминает, что национальные суды имеют больше возможностей для того, чтобы толковать и применять нормы материального и процессуального права, а соответствующие решения, вынесенные на национальном уровне, не содержат явно произвольной аргументации… В этой связи Суд отмечает, что отмена окончательных внутригосударственных судебных решений, вынесенных в пользу заявителей, являлась оправданной по жалобам «Трапезников против России» и «Бычков и другие против России» в силу необходимости обеспечить единообразное применение национальной судебной практики применительно к законодательству, регулирующему права конкретной социальной категории на получение социальных выплат. Те же соображения в равной степени относятся и к жалобам «Рябчиков против России» и «Маркова против России», в которых ретроспективное применение внутригосударственного законодательства привело к тому, что ответчики были лишены своих имущественных прав» (п. 38 постановления). Суд не усмотрел нарушения принципа правовой определенности в связи с применением по делам заявителей процедуры пересмотра в порядке надзора (п. 39 постановления). Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 10775/09 «Светлана Васильева против Российской Федерации» (вынесено 5 апреля 2016 г., вступило в силу 5 июля 2016 г.).

Ссылаясь на статью 6 Конвенции и статью 1 Протокола № 1 к Конвенции, заявительница жаловалась на то, что в результате отмены вступившего в силу решения, вынесенного в ее пользу районным судом и оставленного в силе областным судом, ей грозила опасность лишиться принадлежащей ей собственности. Европейский Суд установил, что на момент вынесения вышеуказанного постановления заявительница была по-прежнему зарегистрирована в качестве владельца спорного дома в Реестре прав на недвижимое имущество, но могла быть в любое время лишена своих прав в соответствии с постановлением президиума областного суда (п. 33 постановления). Суд отметил, что «…вопрос о реальной собственности на спорный дом не был разрешен в рамках уголовного процесса…Рассмотрение данного вопроса имело место в районном суде после иска банка о возмещении третьему лицу дополнительных убытков…Районный суд установил, что именно заявительница, а не третье лицо, являлась настоящим владельцем дома. Данное решение было оставлено в силе…областным судом, рассмотревшим его в кассационном порядке, и вступило в законную силу. Однако позже оба решения были отменены президиумом…областного суда, который посчитал, что реальным владельцем дома являлось именно третье лицо, а не заявительница, и, соответственно, распорядился о его продаже. При этом Президиум сослался на часть приговора…районного суда, которое было отменено…областным судом, рассмотревшим дело в апелляционном порядке, проигнорировав при этом все разбирательства после отмены данного решения, в рамках которых национальные суды двух инстанций пришли к противоположным выводам» (п. 35 постановления). Европейский Суд пришел к выводу, что «…постановление…областного суда…представляло собой незаконное вмешательство в право заявительницы на беспрепятственное пользование ее имуществом, вопреки требованиям статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции» (п. 36 постановления). См. также поступившие в Верховный Суд Российской Федерации постановления Европейского Суда, содержащие констатацию нарушения положений пункта 1 статьи 6 Конвенции, статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции в связи с отменой вступивших в законную силу судебных постановлений.